Wake me up when the world ends
Niello of windows
Автор: ich
Фэндом: полуоридж
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Слэш (яой), Фемслэш (юри), Ангст, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП
Это такое гавно! ХОТЯ РАССЧИТЫВАЛОСЬ, ЧТО БУДЕТ ТЯГУЧЕЕ ТАКОЕ НЯШЕСТВО, НО АВТОР ЖЕ ЛОШШАРААА
Размер: планируется Миди, написано 4 страницы
Кол-во частей: 2
Статус: в процессе написания
Описание:
Мрачный Нью-Йорк и визги сирен. И струящаяся сигаретным дымом мечта.
Suicide mouse
читать дальшеЗдесь машины попадают в пробку
Отутюжены с похмелья лица
Здесь любовь всего минут на сорок
Перед сном чтоб поскорей забыться
По утрам здесь пьют дешёвый кофе
Ничего не может измениться
Утро. Или день. Непонятно - смотреть на часы нет никакого смысла, ведь, так или иначе, времена суток смешались в одно как сами дни и недели, месяцы. Ни одного яркого пятна, за которое можно было бы уцепиться и не утонуть в светло-серых, темно-серых и черных волнах времени. Здесь есть только этот черно-белый мрачный мир, эта квартира, этот город за окном. И мир этот полон тяжких вздохов, сигаретного дыма и тлеющих мечт. И уже все равно, что, почему и как. Просто уже все равно.
Мысли о ярких жизнях за окном редко-редко болезненно влезают в изрядно захмелевшую или оглушенную спиртом голову. Наверно, это и были самые яркие моменты в его тлеющей жизни. Можно найти в себе силы и жить. Но он не мог. Дни уже слишком поглотили его. Тут есть лишь нынешний момент, запах табака, пластиковое окно и вой сирен. Где-то кто-то живет...
Кто-то живет и мечтает, осуществляет мечты. Парень проводит ладонями по лицу, откидывается на скрипящем стуле и, со стеклянными глазами, глядящими в одну точку - а именно куда-то ввысь, в неровный, шершавый потолок - и выдыхает клубы дыма вверх, прямо над собой. Дым рассеивается, парень вновь звучно выдыхает простой воздух и взгляд его приобретает некую жалостливость, будто он кого-то о чем-то умаливает и это что-то что-нибудь сделает. Будто нечто может произойти. Но нет. Не происходит ничего. Как всегда. Как всегда, во все разы, из месяца в месяц.
Серое небо, серый город и серый мир. Все серое. Будто он живет в черно-белом фильме. И такое же немое, время от времени. Даже рассвет и уголек сигареты, ментоловые обои-все в его глазах серое. Будто у него в глазах остались только колбочки, отвечающие за "сумеречное" зрение.
И лишь надежда вырывалась изнутри. Мечты, что кто-то придет и/или что-то случится, произойдет, и жизнь взорвется калейдоскопом, хаотически пытающимся сложиться кубиком Рубика. Что та яркая жизнь, существование которой он болезненно признает только будучи опьяненным в край, станет и его жизнью. Что она позволит ему окунуться в нее. Даст смысл увидеть мир цветным, даст уверенность, что страх этого не станет оправданным.
Мог ли он предположить, ПРЕДПОЛАГАЛ ли он, что все так сложится? Он уже и не помнил.
Да и воспоминания о том, что было до Нью-Йорка практически все больше, пусть и медленно, растворяются. Подобно тем самым клубам дыма.
Знал ли он, что жизнь его ограничиться квартирой и короткими путешествиями-подвигами до ближайших ларьков за сигаретами и, изредка, - за журналами и газетами, с которыми он с маниакальным мазохизмом, временами, уединялся, абстрагируясь даже от своего собственного, клеткоподобного мира? Знал ли, что даже черноволосой кассирше мелкого супермаркета он не скажет и слова, даже видя, что его обсчитали аж на три доллара? Причем как случайно, так и нарочно - было не важно.
Вероятно, нет. А может и да, может он подсознательно хотел запереться в своем мире одному будто отчужденно доживающему свое старику. Он не знал. Или не понимал. Или не хотел понимать. Ведь это одиночество уже въелось во все его существо. И даже - в память.
Верил ли он в свои надежды, верил ли в мечты? Хотел ли верить?
Пытался ли?
Парень стоит оперевшись руками на подоконник и слегка, но уже так привычно напряженно смотрит на проезжающие внизу машины, здания, вывески, людей и зебру - крупную зебру перехода.
В дверь постучали.
На пороге стоял бледный коротко постриженный брюнет. Причем не просто брюнет, а черноволосый брюнет.
-Добро пожаловать в мой мир. - приветствует его хозяин квартиры, широко открыв дверь.
Full windowsтут автор купил новую клавиатуру
читать дальшеВсё ждут они, когда свершится чудо,
Молясь своим придуманным богам,
Все глубже погружаясь в мир иллюзий,
Куря на кухне Винстон по утрам.
Ничего не окрыляет так, как это делает свобода. И, порой оказавшись окрыленными, мы не знаем, что делать - взлететь или остаться на месте; мы теряемся, так и не познав полета или просто страшась его. И больше всего при полете мы боимся упасть. И порой из-за этого страха так и остаемся на земле, как ни мечтали подняться ввысь и окунуться в светлую небесную прохладу. И мы так же не даем взлететь душе. Мы привязываем к своей шее камни, связываем и сбиваем крылья, а потом удивляемся, грустим и сетуем на отсутствие крыльев и возможности взлететь. И самое худшее, когда мы сбиваем эти крылья и другим, пусть и желая добра.
А бывает так, что мы находим тех, с кем нам упасть не страшно, или, может тех, с кем ты уверен в полете, с кем полет будет куда надежнее. И тогда вы просто взлетаете вместе. Может за руки, может далеко друг от друга. Но вы взлетаете. Вместе. Благодаря друг другу. И это действительно здорово - найти такого человека.
А наш герой не верил в полет и крылья. Тем более в свои. И жаль, что пока его никто не переубедил.
- И тебе здравствуй.
Парень опустил на светлый линолеум два старых, почти раритетных на вид темно-коричневых чемодана. Шатен спешно их взял и поставил у стены на входе кухни. Гость же скромно и вяло осматривался, ожидая возвращения и дальнейших действий хозяина пусть и снимаемой им самим квартиры.
...
- Ну, и чем живёшь здесь ты?
- Чернотой окон, дорогой, чернотой окон.
- Это как?
- Поживёшь тут немного и узнаешь. - уклончиво отозвался шатен.
Слегка ещё не понимая его, брюнет кивнул и отхлебнул чая, отводя глаза.
- А ты надолго ли, кстати?
- я разве уже не говорил?
- Нет.
- Ох... Думаю, до декабря.
- Ого-о...
- Ты меня и не заметишь.
- Да нет, я был бы не прочь справить с тобой зимние праздники. Знаешь, этот город...
- Одинокий? О да. Но разве в одиночестве больших городов нет того, зачем мы в него окунались? - странная улыбочка и прикрытые глаза делали вид парня странным, очень странным. Да и практически нездоровая белизна кожи, хорошо контрастирующая с цветом глаз и волос, тоже, в принципе...
- Не думал об этом. - теперь шатен подносил к губам кружку.
- Попробуй. Как-нибудь. Но не увлекайся этим делом.
...
На улице послышался звук сирен скорой помощи. Знаете, наверное если бы нужно было охарактеризовать Нью-Йорк одним звуком, это были бы именно сирены.
Наверно, не прошло и одной ночи, чтобы не проехало пары неотложек.
Сай поморщился. Он уже часа три пытается уснуть, но что-то ему не даёт это сделать, что-то мешает, угнетает, раздражает, что-то...
Послышался скрип. Закусив губу, парень прислушался, не разбудил ли он хозяина квартиры.
нет, пронесло...
Окончательно откинув идеи о сне, он аккуратно встал, легонько прошёлся по старому паркету и опёрся о подоконник, устремив взгляд в гущу городских красок.
Тут же что-то завладело его сердцем, рассудком. Руками. Спешно, стараясь не шуметь, художник вытащил из старой коричневой сумки кисти, краски, достал из-под кровати крупный листок-ватман и принялся быстро, завороженно, почти в полной темноте рисовать образы, что опутали его голову.
Закончив работу, он только и успел аккуратно положить её для высыхания под окно, как жёлто-персиково-розовый рассвет сменил синее небо и беловатые огни. Окна стали чёрными, одна жизнь прекращалась, другая рождалась. Но нет, не просыпалась - этот город никогда не спит.
Автор: ich
Фэндом: полуоридж
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Слэш (яой), Фемслэш (юри), Ангст, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП
Размер: планируется Миди, написано 4 страницы
Кол-во частей: 2
Статус: в процессе написания
Описание:
Мрачный Нью-Йорк и визги сирен. И струящаяся сигаретным дымом мечта.
Suicide mouse
читать дальшеЗдесь машины попадают в пробку
Отутюжены с похмелья лица
Здесь любовь всего минут на сорок
Перед сном чтоб поскорей забыться
По утрам здесь пьют дешёвый кофе
Ничего не может измениться
Утро. Или день. Непонятно - смотреть на часы нет никакого смысла, ведь, так или иначе, времена суток смешались в одно как сами дни и недели, месяцы. Ни одного яркого пятна, за которое можно было бы уцепиться и не утонуть в светло-серых, темно-серых и черных волнах времени. Здесь есть только этот черно-белый мрачный мир, эта квартира, этот город за окном. И мир этот полон тяжких вздохов, сигаретного дыма и тлеющих мечт. И уже все равно, что, почему и как. Просто уже все равно.
Мысли о ярких жизнях за окном редко-редко болезненно влезают в изрядно захмелевшую или оглушенную спиртом голову. Наверно, это и были самые яркие моменты в его тлеющей жизни. Можно найти в себе силы и жить. Но он не мог. Дни уже слишком поглотили его. Тут есть лишь нынешний момент, запах табака, пластиковое окно и вой сирен. Где-то кто-то живет...
Кто-то живет и мечтает, осуществляет мечты. Парень проводит ладонями по лицу, откидывается на скрипящем стуле и, со стеклянными глазами, глядящими в одну точку - а именно куда-то ввысь, в неровный, шершавый потолок - и выдыхает клубы дыма вверх, прямо над собой. Дым рассеивается, парень вновь звучно выдыхает простой воздух и взгляд его приобретает некую жалостливость, будто он кого-то о чем-то умаливает и это что-то что-нибудь сделает. Будто нечто может произойти. Но нет. Не происходит ничего. Как всегда. Как всегда, во все разы, из месяца в месяц.
Серое небо, серый город и серый мир. Все серое. Будто он живет в черно-белом фильме. И такое же немое, время от времени. Даже рассвет и уголек сигареты, ментоловые обои-все в его глазах серое. Будто у него в глазах остались только колбочки, отвечающие за "сумеречное" зрение.
И лишь надежда вырывалась изнутри. Мечты, что кто-то придет и/или что-то случится, произойдет, и жизнь взорвется калейдоскопом, хаотически пытающимся сложиться кубиком Рубика. Что та яркая жизнь, существование которой он болезненно признает только будучи опьяненным в край, станет и его жизнью. Что она позволит ему окунуться в нее. Даст смысл увидеть мир цветным, даст уверенность, что страх этого не станет оправданным.
Мог ли он предположить, ПРЕДПОЛАГАЛ ли он, что все так сложится? Он уже и не помнил.
Да и воспоминания о том, что было до Нью-Йорка практически все больше, пусть и медленно, растворяются. Подобно тем самым клубам дыма.
Знал ли он, что жизнь его ограничиться квартирой и короткими путешествиями-подвигами до ближайших ларьков за сигаретами и, изредка, - за журналами и газетами, с которыми он с маниакальным мазохизмом, временами, уединялся, абстрагируясь даже от своего собственного, клеткоподобного мира? Знал ли, что даже черноволосой кассирше мелкого супермаркета он не скажет и слова, даже видя, что его обсчитали аж на три доллара? Причем как случайно, так и нарочно - было не важно.
Вероятно, нет. А может и да, может он подсознательно хотел запереться в своем мире одному будто отчужденно доживающему свое старику. Он не знал. Или не понимал. Или не хотел понимать. Ведь это одиночество уже въелось во все его существо. И даже - в память.
Верил ли он в свои надежды, верил ли в мечты? Хотел ли верить?
Пытался ли?
Парень стоит оперевшись руками на подоконник и слегка, но уже так привычно напряженно смотрит на проезжающие внизу машины, здания, вывески, людей и зебру - крупную зебру перехода.
В дверь постучали.
На пороге стоял бледный коротко постриженный брюнет. Причем не просто брюнет, а черноволосый брюнет.
-Добро пожаловать в мой мир. - приветствует его хозяин квартиры, широко открыв дверь.
29 мая 2012, 22:32
Full windows
читать дальшеВсё ждут они, когда свершится чудо,
Молясь своим придуманным богам,
Все глубже погружаясь в мир иллюзий,
Куря на кухне Винстон по утрам.
Ничего не окрыляет так, как это делает свобода. И, порой оказавшись окрыленными, мы не знаем, что делать - взлететь или остаться на месте; мы теряемся, так и не познав полета или просто страшась его. И больше всего при полете мы боимся упасть. И порой из-за этого страха так и остаемся на земле, как ни мечтали подняться ввысь и окунуться в светлую небесную прохладу. И мы так же не даем взлететь душе. Мы привязываем к своей шее камни, связываем и сбиваем крылья, а потом удивляемся, грустим и сетуем на отсутствие крыльев и возможности взлететь. И самое худшее, когда мы сбиваем эти крылья и другим, пусть и желая добра.
А бывает так, что мы находим тех, с кем нам упасть не страшно, или, может тех, с кем ты уверен в полете, с кем полет будет куда надежнее. И тогда вы просто взлетаете вместе. Может за руки, может далеко друг от друга. Но вы взлетаете. Вместе. Благодаря друг другу. И это действительно здорово - найти такого человека.
А наш герой не верил в полет и крылья. Тем более в свои. И жаль, что пока его никто не переубедил.
- И тебе здравствуй.
Парень опустил на светлый линолеум два старых, почти раритетных на вид темно-коричневых чемодана. Шатен спешно их взял и поставил у стены на входе кухни. Гость же скромно и вяло осматривался, ожидая возвращения и дальнейших действий хозяина пусть и снимаемой им самим квартиры.
...
- Ну, и чем живёшь здесь ты?
- Чернотой окон, дорогой, чернотой окон.
- Это как?
- Поживёшь тут немного и узнаешь. - уклончиво отозвался шатен.
Слегка ещё не понимая его, брюнет кивнул и отхлебнул чая, отводя глаза.
- А ты надолго ли, кстати?
- я разве уже не говорил?
- Нет.
- Ох... Думаю, до декабря.
- Ого-о...
- Ты меня и не заметишь.
- Да нет, я был бы не прочь справить с тобой зимние праздники. Знаешь, этот город...
- Одинокий? О да. Но разве в одиночестве больших городов нет того, зачем мы в него окунались? - странная улыбочка и прикрытые глаза делали вид парня странным, очень странным. Да и практически нездоровая белизна кожи, хорошо контрастирующая с цветом глаз и волос, тоже, в принципе...
- Не думал об этом. - теперь шатен подносил к губам кружку.
- Попробуй. Как-нибудь. Но не увлекайся этим делом.
...
На улице послышался звук сирен скорой помощи. Знаете, наверное если бы нужно было охарактеризовать Нью-Йорк одним звуком, это были бы именно сирены.
Наверно, не прошло и одной ночи, чтобы не проехало пары неотложек.
Сай поморщился. Он уже часа три пытается уснуть, но что-то ему не даёт это сделать, что-то мешает, угнетает, раздражает, что-то...
Послышался скрип. Закусив губу, парень прислушался, не разбудил ли он хозяина квартиры.
нет, пронесло...
Окончательно откинув идеи о сне, он аккуратно встал, легонько прошёлся по старому паркету и опёрся о подоконник, устремив взгляд в гущу городских красок.
Тут же что-то завладело его сердцем, рассудком. Руками. Спешно, стараясь не шуметь, художник вытащил из старой коричневой сумки кисти, краски, достал из-под кровати крупный листок-ватман и принялся быстро, завороженно, почти в полной темноте рисовать образы, что опутали его голову.
Закончив работу, он только и успел аккуратно положить её для высыхания под окно, как жёлто-персиково-розовый рассвет сменил синее небо и беловатые огни. Окна стали чёрными, одна жизнь прекращалась, другая рождалась. Но нет, не просыпалась - этот город никогда не спит.
12 сентября 2012, 18:55
@темы: драбблопедия